Ассоциация исследователей российского общества (АИРО)
Серия «АИРО — научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века«
Gabriele Gorzka und Knut Stang (Hg.)
Der Vernichtungskrieg im Osten-VerbreeheniJer Wehrmacht in der Sowjetunioii aus Sicht russischer Historiker
аз
1
Ost-West-Dialog 3
kassel university
CD
>
ИСТРЕБИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА НА ВОСТОКЕ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВЕРМАХТА В СССР
1941-1944
ДОКЛАДЫ
Под ред. Габриэле Горика и Кнута Штанга
Москва
АИРО 2005
Международный совет издательских программ и научных проектов АИРО
Г А Бордюгов главный редактор
А Г Макаров генеральный директор
С П Щербина арт-директор
К Аймермакер Рурский университет в Бохуме
Д Байрау Тюбингенский университет
В Берелович Высшая школа по социальным наукам, Париж
Б Бонвеч Рурский университет
Р Бургер INTAS, Брюссель
X Вада Токийский университет
А Ю Ватлин МГУ им М В Ломоносова
Л С Гатагова Институт российской истории РАН
П Гобл Фонд Потомак
Г Горцка Кассельский университет
А Грациози Университет Неаполя
Р У Дэвис Бирмингемский университет
Е Ю Зубкова Институт российской истории РАН
Ст Коэн Принстонский, Нью-йоркский университеты
А Ч Касаев Журнал политической мысли России «Политический класс»
Дж Д Морисон Лидский университет
В Э Молодяков Университет Такусеку
И В Нарский Южно-Уральский государственный университет
В А Невежин Институт российской истории РАН
Н Неймарк Стэнфордский университет
Д Рейли Университет Северной Каролины на Чапел Хилл
Б В Соколов Московский государственный социальный университет
Т А Филиппова Российский исторический журнал «Родина»
Я Хоулетт Кембриджский университет
Ю Шеррер Высшая школа по социальным наукам, Париж
Публикуется благодаря поддержке
Ost-West-Wissenschaftszentrum Universitaet Gesamthochschule Kassel
Истребительная война на востоке. Преступления вермахта в СССР. 1941— 1944. Доклады. Под ред. Габриэле Горцка и Кнута Штанга. Серия «АИРО — научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века». Выпуск 18 — М.: АИРО, 2005. — 96 с.
ISBN 5-88735-147-0
ISBN 5-8873S-147-0
© Kassel University Press GmbH, 2005 О АИРО-ХХ, 2005.
СОДЕРЖАНИЕ
К ЧИТАТЕЛЮ 7
Ханнес ГЕЕР
Предисловие 8
Габриэче ГОРЦКА
Истребительная война на Востоке Введение 11
Юрий РЫБАЛКИН
Преступления вермахта до нападения на Советский Союз 17
Михаил ЛЕШИН
Преступления вермахта против военнослужащих
Красной Армии и советских партизан 25
Геннадий БОРДЮГОВ
Преступления вермахта против гражданского населения 40
Александр ЕПИФАНОВ
Военные преступники из числа бывших военнослужащих
вермахта перед советским судом 54
Кнут ШТАНГ
Вина и признание вины. Продолжающиеся трудности
при осмыслении старой проблемы 70
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ 89
К ЧИТАТЕЛЮ
Публикуемые доклады впервые были представлены на конференции, организованной Научно-исследовательским центром «Восток-Запад» Кассельского университета в июне 1998 года. Через год материалы дискуссии под редакцией Габриэле Горцкой и Кнута Штанга вышли на немецком языке.
Примечательность конференции состояла в том, что она проходила в контексте передвижной документальной экспозиции о преступлениях вермахта, подготовленной Институтом социальных исследований в Гамбурге (директор — профессор, руководитель выставки — Ханнес Геер). Эта выставка действовала с марта 1995 до ноября 1999 г., а затем с декабря 2001 г. Временное прекращение работы было связано с допущенной ошибкой в атрибутации нескольких фотографий, что, однако, не опровергало основное положение концепции: «Вермахт играл руководящую роль в преступлениях или поддерживал преступления против военнопленных, евреев, гражданского населения на Восточном фронте». Выставку посетило около миллиона жителей в почти сорока городах Федеративной Республики Германии. Издано более двух десятков книг, посвященных дебатам вокруг выставки. Благодаря публикациям профессора А. И. Борозняка об этом хорошо известно российским историкам и всем, интересующимся историей Второй мировой войны.
Накануне 60-летия Великой Победы проблема преступлений и осознания вины за преступления вновь оказалась в центре внимания не только исследователей, но и политиков, активистов многих общественных организаций.
Данное издание способно представить читателям новые ракурсы проблемы, познакомить со сложившимися взглядами на неё в России и Германии, сориентировать в известных и неизвестных источниках о результатах «войны на истребление».
Ханнес ГЕЕР ПРЕДИСЛОВИЕ
Как сказал ещё в начале 70-х гг. XX века один проницательный наблюдатель, германские генералы добились после 1945 г. своих величайших побед. Это были победы стратегического значения. Казалось, десятилетиями ничто не могло поколебать такую ситуацию. Сегодня мы знаем, что эти победы оказались лишь преходящими.
Историю окончательного поражения вермахта можно разделить на две фазы.
На первой фазе — с 1945 по 1965 гг. — в литературе о Второй мировой войне доминировали исследования техники и организационной истории, например, штабов и воинских частей (Тессин), рекрутирования и военной службы (Абсолон), а также бесчисленные мемуары генералов — «Воспоминания солдата» Хайнца Гудериана, «Солдат до последнего дня» Альберта Кессельринга или важнейшие в этом ряду «Проигранные сражения» Эриха фон Манштейна. Как констатировал американский военный историк Омер Бартов, автор известных работ «Восточный фронт» и «Армия Гитлера», «общее для этих трудов заключалось в том, что они в общем и целом воспринимали и представляли точку зрения вермахта на войну, невзирая на то, что больше нет ни вермахта, ни режима, которому они служили». Такой взгляд на вещи был официальным, он преподавался в высших учебных заведениях и вбивался в головы школьников. Это происходило невзирая и на то, что уже в 70-е гг. появились критические исследования рассматриваемых проблем, обязанные своим появлением историкам Джону Уилер-Беннету, Гордону А. Крэйгу или Александру Далину, пользовавшимся международной известностью, и вопреки тому, что уже с Нюрнбергского процесса, в особенности же после двух процессов, рассматривавших преступления вермахта и его генералов, т. е. с 1948 г., не могло существовать сомнений относительно роли вермахта в национал-социалистской системе и его преступлений.
Предисловие 9
Вторая фаза начинается с окончанием системы Аденауэра. Её начало знаменуют освенцимский процесс, студенческое движение, начало политических изменений и обновления. В работах Ханса-Адольфа Якобсена о «Приказе о комиссарах» (1965), Манфреда Мессершмидта о национал-социалистской индоктринации вермахта (1969), Андреаса Хилльгрубера об истребительной войне (1969), Христиана Штрайта об обращении с советскими военнопленными (1979), Хельмута Краусника и Ханса-Генриха Вильгельмса о преступлениях айнзацгрупп (1981), — и это лишь некоторые наиболее важные труды из данного ряда, — и, наконец, в монографии «Германский рейх во Второй мировой войне», издававшейся военно-историческим институтом с 1979 г., пробил себе дорогу новый взгляд на проблемы. В этих работах констатировалось, что, во-первых, война против Советского Союза велась с нарушением международных законов и обычаев войны, во-вторых, она была войной грабительской и истребительной, на характер которой оказала сильное влияние расовая политика национал-социализма и, в-третьих, эта война суммировала вышеназванные элементы таким образом, который позволяет говорить о ней как о преступной войне. Сколь ни замечательна была эта литература, — а без неё мы, молодые историки, не были бы тем, кем мы стали, — сколь ни достойны уважения были усилия старших коллег, всё-таки обращают на себя внимание два обстоятельства.
1. В этой литературе не принимаются во внимание публикации
о войне учёных из стран, в прошлом подвергшихся агрессии,
т. е. прежде всего из Советского Союза, Польши или Югославии.
Данное обстоятельство объяснялось не только языковыми проблема
ми, о чём свидетельствовало, например, отсутствие восприятия ис
ториографии ГДР, в которой учитывались работы советских, югослав
ских, польских или чешских историков. Если отвлечься от предисловий,
написанных в высокопарном марксистско-ленинском стиле, то с на
чала 70-х гг. появились очень точные в военно-историческом отно
шении исследования истребительной войны на Востоке. Я назову
только несколько имен — Норберт Мюллер, Дитер Айххольц, Клаус
Гесснер, Курт Петцольд. Работы этих авторов и сегодня неоспоримы
с точки зрения научного содержания и их результатов. Вся эта лите
ратура не была воспринята и нашими критически настроенными
коллегами, в ту пору работавшими в военно-научном управлении во
Фрайбурге.
2. В этой военно-исторической литературе критического на
правления отсутствуют исследования по трем темам — о партизан-
1.
10 ХаннесГЕЕР
ской войне, об участии вермахта в холокосте, о менталитете вермахта. Я хочу ещё раз процитировать Омера Бартов, который, прежде всего имея в виду труд «Германский рейх во Второй мировой войне», изданный военно-научным управлением во Фрайбурге, констатировал, что отказ заниматься исследованием холокоста как части войны «был, конечно, более или менее обоснован предчувствием того, какие потенциальные политические последствия могло бы иметь такое исследование. .. Не только военнослужащие низших рангов, т. е. молодые люди, — продолжает Омер Бартов, — были решающим фактором «окончательного решения», но и массовое соучастие «должно было неизбежно продолжиться в позициях молодого поколения — именно того, которое уже вскоре в качестве элиты Германии вошло в политику, экономику и духовную жизнь».
Встречались и аутсайдеры, журналисты, отваживавшиеся дать общественности почувствовать объективный и точно воссозданный образ войны, прежде всего на Востоке. Назову Эрнста Клее с его альбомами «Прекрасные времена. Убийства евреев — глазами евреев и сторонних наблюдателей» (1988) и «С нами Бог. Истребительная война Германии на Востоке» (1989) или Пауль Коль, который в 1985 г. отправился по следам группы армий «Центр» в белорусские и российские деревни и города, где собирал свидетельства об убийствах и других зверствах, жертвами которых стали миллионы людей. На основе этих материалов в 1990 г. была опубликована книга, взбудоражившая общественность.
Были и молодые историки, в частности, австриец Вальтер Ма-ношек, соавтор нашей выставки, который в своей книге «Сербия свободна от евреев. Оккупационная политика и уничтожение евреев в Сербии» (1993) впервые предпринял попытку показать партизанскую войну и холокост на примере одного участка фронта — в сфере военного управления Сербией. В числе аутсайдеров был и Гамбургский институт социальных исследований, который, организовав выставку в 1995 г., завершил этот эпохальный перелом.
Посмотрим сегодня, что из этих результатов окажется состоятельным с точки зрения российских коллег.
Габриэле ГОРЦКА ИСТРЕБИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА НА ВОСТОКЕ
Введение
Заседание на тему «Истребительная война на Востоке. Преступления вермахта в Советском Союзе глазами российских историков», которое было организовано Научным центром «Восток-Запад» университета Касселя образовало, дополняя кассельскую выставку «Преступления вермахта», форум для научного рассмотрения определённого круга тем. Угол зрения был сознательно изменён: впервые российским историкам предоставлялась возможность показать неизвестные до сих пор материалы из советских архивов и результаты новейших исследований, предложив их на обсуждение в контексте немецкой выставки.
Встреча с российскими учёными и рассмотрение их позиций дают возможность превратить в тему обсуждения вопрос о двойном вытеснении, свойственном коллективной немецкой памяти о Второй мировой войне. К легендам о вермахте, придерживавшемся международно-признанных правил ведения войны и не сотрудничавшем с эсэсовскими убийцами, т. е. к вытеснению преступлений против человечества, прибавилось второе вытеснение, которому благоприятствовало то обстоятельство, что с началом «холодной войны» Россия снова оказалась идеологическим противником в послевоенной Европе. Заново оживлялись старые образы врага, вновь использовался призрак коммунизма в качестве угрозы западной цивилизации, позволяя наложить табу на вопрос о немецкой виновности, а также об индивидуальной моральной несостоятельности во время истребительной войны в России.
Генрих Бёлль писал в 1979 г. в предисловии к немецкому изданию американского альбома «Из Москвы в Берлин. Война на Востоке глазами русских фотографов»: «"Холодная война" между союзниками по Второй мировой войне, создавшая ледяную атмосферу
12 Габриэле ГОРЦКА
конфронтации и "железный занавес", переместила за этот занавес многое, что до сих пор не проникло в сознание мировой общественности: невиданные страдания и жертвы народов, широкомасштабные изгнания, насильственные переселения народов на больших территориях Западной Европы... "Холодная война" воспрепятствовала не только пониманию страданий, но даже их простому восприятию...».
Следует ответить на вопрос, почему общественная дискуссия прокладывает себе дорогу лишь несколько десятилетий спустя, несмотря на то, что всегда были в достаточном объёме известны документы, позволявшие критически рассматривать преступления вермахта. Мы должны признать, что толчок для этого последовал не из нашего общества, а извне. Только в 90-е гг., после прекращения конфронтации между блоками, после краха коммунизма, открылся клапан, до сих пор препятствовавший самокритичному восприятию. В конце концов перестал существовать идеологический враг и связанный с ним повод к вытеснению собственной коллективной вины. Так стала возможной выставка, организованная Гамбургским институтом социальных исследований, поколебавшая давние табу и вызвавшая большое внимание общественности, эмоции, а также критические и самокритичные размышления.
Научный центр «Восток-Запад» разработал в 1995 г., по случаю 50-й годовщины окончания войны, документальную выставку на тему «Пропагандистская война на Востоке», в которой на основе стереотипов образа врага, применявшихся в идеологической войне, было показано, как соединение большевизма и еврейства позволило пропагандистской машине национал-социализма одновременно атаковать и элиминировать двух врагов. Завоевательный поход на Восток объявлялся в идеологическом плане освободительной борьбой против коммунизма, тогда как настоящая цель гитлеровской политики на Востоке заключалась в захвате экономического пространства для Германской империи и в создании жизненного пространства для миллионов немцев, которых предполагалось поселить там на протяжении 25 лет. При этом сознательно принималось во внимание то обстоятельство, что «многие из 10 млн. людей в этой области будут излишними и умрут или им придётся переселиться в Сибирь» (Экономический штаб «Ост» 23.05.1941). Эта стратегия подготавливалась расовой теорией национал-социализма, провозглашавшей биологическую и социальную неполноценность славян.
По немецким расчётам предполагалось изгнать или уничтожить 30 млн. русских, чтобы дать место для поселения немцев. В соответствии с этим война против России велась как завоевательная и истребительная война без всяких «но» и «если». Классификация воен-
Истребительная война на Востоке. Введение 13
ного противника как «недочеловека» снижала во время восточного похода порог физического уничтожения, этническая чистка и традиционная война сплелись в организованную систему насилия и разрушения.
Этические стандарты ведения обычной войны в том виде, как они были сформулированы в Гаагской 1907 и Женевской 1927 гг. конвенциях, действовали только на Западном фронте, на Востоке они не имели силы. В этой связи часто цитируется изданная высшим командованием 6 июня 1941 г. директива об обращении с политическими комиссарами. Основываясь на утверждении о том, что «в борьбе с большевизмом нельзя рассчитывать на соблюдение врагом принципов человечности или норм международного права», ОКВ приказывало пленных политических комиссаров «незамедлительно уничтожать, применяя оружие». Факты тотального ведения войны известны: в стратегию систематического уничтожения входило осуждение пленных русских на голод, в результате чего из 5,7 млн. плененных красноармейцев 3,3 млн. умерли от истощения и болезней или были расстреляны; в стратегию систематического уничтожения входило убийство гражданского населения с помощью голодной блокады. Только в Ленинграде во время 900 дневной осады с сентября 1941 по январь 1943 гг. умерло 800 тыс. человек.
В эту тактику входило и беспощадное подавление сопротивления со стороны гражданского населения или партизанского движения, которое вермахт осуществлял согласно приказу фюрера от 1942 г.: «Войска... имеют право и обязаны в этой борьбе применять без ограничений любые средства против также женщин и детей, если их использование ведёт к успеху» (Приказ начальника ОКВ генерал-фельдмаршала Кейтеля от 16.12.1942) (приказ о «борьбе с бандитами»).
Вопрос о том, как функционировало «разделение труда между убийством и решением бюрократических проблем» (американский историк Рауль Хильберг), которое осуществляли СС и вермахт, до сих пор осмысливался лишь в виде намёток или освещался наподобие ярких вспышек света фотодокументами выставки, посвященной преступлениям вермахта.
Цель публикации материалов заседания — собрать новые элементы той «мозаики», которой является дифференцированное представление о вермахте и сделать вклад, пусть даже совсем небольшой, в совместное конструктивное осмысление ужасов войны, которые определяли отношения между немцами и россиянами со времени окончания войны и которым ещё долго суждено воздействовать на характер будущих отношений. Даже если и не удастся рационально
14 Габриэле ГОРЦКА
понять систематическое уничтожение людей ввиду одной лишь их этнической принадлежности, то языковое и визуальное преодоление табу представляет, вероятно, возможность усилить способность к критическому восприятию и впечатлительность для того, чтобы впредь смело противостоять в нашем обществе мышлению и поведению, зиждущемуся на презрении к человеку.
Юрий Рыбалкин касался в своём докладе преступлений вермахта, совершённых до нападения на Советский Союз в 1941 г. Уже во время гражданской войны в Испании (1936-1939 гг.) легион «Кондор» нарушал международно-правовой запрет на бомбардировки невоенных объектов. В центре доклада — описание планирования военных преступлений против СССР. Представлены выдержки из планов нападения (указания, приказы, распоряжения и директивы командных и штабных органов вермахта, в том числе указание Гитлера №21 от 18 декабря 1940 г. (план «Барбаросса»).
Михаил Лёшин описал на основе архивных документов, свидетельств очевидцев и анализа российской историографии участие вермахта в преступлениях, совершённых во время Второй мировой войны на советско-германском фронте. В их числе жестокое обращение с пленными военнослужащими и партизанами, взятие и убийство заложников, бессмысленное разрушение населённых пунктов и памятников культуры. О запланированной истребительной войне на Востоке в кругах германского Верховного командования, включая командующих и начальников штабов групп армий, командиров корпусов и дивизий стало известно во время совещания у Гитлера 30 марта 1941 г., за несколько месяцев до начала нападения. Директивы, полученные во время совещания, стали позже составной частью приказов и оперативной документации вермахта на всех уровнях и подлежали безусловному исполнению. Ещё до начала войны были установлены и правила обращения с военнопленными. Первые документы по этому вопросу касались в основном судьбы пленных политических комиссаров. В них планировалось не рассматривать этих лиц в качестве пленных, а расстреливать их на месте. Позже, уже во время войны, были подготовлены директивы, приказы и инструкции ОКВ и ОКХ, требовавшие от военнослужащих вермахта жесткого обращения со всеми без исключения советскими военнопленными. Невыносимые условия, в которых находились военнопленные, привели к тому, что около половины из них умерли.
Антипартизанская борьба, объявленная Гитлером в дополнение к приказу №46 от 18 октября 1942 г. «борьбой на полное уничтоже-
Истребительная война на Востоке. Введение 15
ние одной из сторон», велась бесчеловечными методами, включая арест и умерщвление якобы подозрительных мирных жителей, безвинных женщин и детей, уничтожение целых деревень в качестве превентивных мер или мер возмездия. В директиве ОКВ от 16 декабря 1942 г. Кейтель от имени Гитлера снял с военнослужащих вермахта всякую ответственность за преступления, совершаемые во время антипартизанской борьбы. В соответствии с подписанным Йодлем указанием ОКВ от 7 октября 1941 г. войскам запрещалось от имени Гитлера принимать капитуляцию Ленинграда и Москвы, если бы она была предложена. Все города, включая два названных, должны были быть перед их взятием разрушены артиллерийскими обстрелами и бомбардировками. В результате сотни городов и тысячи деревень были разрушены вермахтом полностью или частично или сожжены. Разграблены и разрушены оказались сотни музеев мирового значения. Факты этих преступлений были доказаны документами вермахта, показаниями свидетелей, протоколами комиссий по расследованию преступлений и фотоматериалами.
Основываясь на архивных документах, в числе которых свидетельства очевидцев, отчёты НКВД и политорганов РККА, а также письма, найденные у погибших немецких солдат, Геннадий Бордю-гов охарактеризовал террор вермахта против гражданского населения: использование мирных жителей при разминировании или в качестве живого щита, насильственную отправку на принудительные работы, систематические изнасилования и унижения русских женщин во фронтовых борделях. Г. Бордюгов указывает на заинтересованность молодых российских историков в формировании дифференцированного образа военнослужащих вермахта и тем самым расширении спектра дебатов историков в России. Он цитирует документы, свидетельствующие о критических настроениях военнослужащих вермахта — от проникнутой самоиронией частной дистанцированное™ от событий до публичных выговоров «солдатам-грабителям» и приказам войскам о более бережном отношении к людям, земле и животным на занятых территориях.
Александр Епифанов рассматривал уголовное преследование в Советском Союзе военных преступлений, совершенных военнослужащими вермахта. Основу его доклада составили неисследованные до сих пор руководящие документы и отчеты органов НКВД-МВД СССР, касавшиеся уголовно-правового преследования нацистских преступлений, совершённых военнослужащими вермахта, соответствующие следственные и судебные материалы, а также статистические данные и научные работы. Рассматривалось уголовно-правовое
16 Габриэле ГОРЦКА
преследование военных преступников, практика установления фактов преступлений, следствия и судебного разбирательства по соответствующим делам. А. Епифанов описывает развитие событий от деятельности открытых военных трибуналов, которые, основываясь на показаниях свидетелей и доказательственных материалах назначенной в 1941 г. Верховным Советом СССР Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, выносили отдельные приговоры, до больших процессов над военными преступниками после 1945 г. и практиковавшихся с 1947 г. «внутренних» трибуналов, выносивших общие приговоры по делам целых подразделений и пересматриваемых в настоящее время.
Сборник завершается докладом немецкого историка Кнута Штанга, рассматривающего вопрос об определении понятия «вина» и отношения в немецком послевоенном обществе к моральной оценке национал-социалистских преступлений. Штанг описывает механизмы индивидуального и коллективного вытеснения вины за немецкие военные преступления. Наложение табу и вытеснение были до сих пор стратегиями, с помощью которых палачи и общество защищали свою идентичность. Этим объясняется острая реакция в Германии на «Выставку о вермахте», ставшую инструментом слома табу.
Выступления российских экспертов и доклады специалистов затрагивали некоторые аспекты темы и показывали широту исторического изложения — от потрясающего описания отдельных событий до трезвого анализа и статистических итогов. Встречи немецких и российских учёных позволили не только сопоставить темы и позиции, но и убедиться в том, сколько «белых пятен» ещё существует с обеих сторон в историческом анализе войны. Также следует положительно воспринять и предложение российских коллег об интенсификации немецко-российского сотрудничества в деле научного осмысления нашей общей истории.
Юрий РЫБАЛКИН
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВЕРМАХТА ДО НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
Тема моего выступления — вопрос планирования вермахтом преступлений против СССР с момента подписания закона о создании вермахта 16 марта 1935 г. до начала агрессии Германии против СССР 22 июня 1941г.
Гражданская война в Испании 1936-1939 гг. была прелюдией большой войны. В те годы вермахт совершил свои первые преступления, а на земле и в небе Пиренейского полуострова встретились будущие противники Второй мировой войны — Германия и СССР, причём Советский Союз потерпел тогда поражение.
На испанском полигоне Германия испытывала новейшие средства вооружённой борьбы. Вместе с военной техникой и оружием из Германии было переправлено специальное соединение — легион «Кондор». Он печально знаменит тем, что его авиация 26 апреля 1937 г. ожесточёнными бомбардировками фактически уничтожила Гернику — беззащитный городок в стране Басков, центр древней культуры. Это преступление гневно и страстно заклеймил великий художник Пабло Пикассо, создавший в том же году знаменитое полотно «Герника». Бомбардировкам и обстрелам подверглись и другие города Испании, среди них — Аликанте, Мадрид, Барселона. Так в ЗО-е гг. в далёкой Испании вооружённые силы Германии открыли счёт свои преступлениям.
Что же входит в понятие «преступления»? По своему конкретному содержанию действия, образующие их состав, весьма разнообразны. При рассмотрении отдельных видов преступлений мы исходим, в основном, из перечня преступлений, приведенных в Уставе и обвинительном заключении Нюрнбергского процесса.
Ст. 6 Устава Международного военного трибунала признаёт преступными следующие действия:
18 Юрий РЫБАЛКИН
«а) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;
б) военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;
с) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершённые в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет» (1).
Общеизвестно, что основным инструментом, при помощи которого германское правительство осуществляло эти нарушения, была организация СС с её подразделениями. Однако большая часть преступлений пришлась на долю вермахта. С самого начала генералитетом было санкционировано нарушение Гаагских конвенций о ведении военных действий (2).
Английский военный историк Б. Лиддел Гарт в 8-м томе британской «Истории Второй мировой войны» (3) подчёркивает, что при подготовке и планировании агрессии Германии против Советского Союза не было противоречий между Гитлером и германским генералитетом. «Нет никаких доказательств, что генералы главного командования сухопутных войск (ОКХ) возражали против решения Гитлера напасть на Советский Союз. После войны Гальдер с издевкой напишет о "русской авантюре Гитлера" и заявит, что командующие сухопутными войсками Германии были с самого начала против войны с Россией. Но в объёмистом дневнике Гальдера за 1940 г. нельзя отыскать ни одной записи, которая подтверждала бы эти утверждения. Более того, они оставляют впечатление, что Гальдер с подлинным энтузиазмом относился к этой "авантюре", за планирование которой он, как начальник генерального штаба ОКХ, нёс основную ответственность» (4).
Преступления вермахта до нападения на Советский Союз 19
В материалах Нюрнбергского процесса приводится подробное перечисление агрессивных войн, которые были спланированы, подготовлены, развязаны и проведены Германией против Польши, Соединённого Королевства, Франции, Дании, Норвегии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Югославии, Греции, СССР, США. К июню 1941 г. Германия, используя шантаж, подкуп, угрозу применения силы и прямую вооружённую агрессию, совместно с Италией, Венгрией и Болгарией оккупировала 12 стран Европы общей площадью около 2 млн. кв. км и населением свыше 190 млн. человек (5). Это значительно превосходило территорию и население самой Германии.
Следует особо подчеркнуть: если в ходе предшествовавших операций вермахта в Европе планы устройства «нового порядка» в покорённых странах, подчинения их людских и экономических ресурсов интересам Германии обычно разрабатывались уже после завершения агрессии, то будущее Советского Союза, его населения и экономики прогнозировалось и утверждалось заблаговременно. Они разрабатывались одновременно с оперативно-стратегическим планированием «восточного похода», с подготовкой германских вооружённых сил и экономики к войне. Поэтому характерной особенностью преступлений вермахта в войне против Советского Союза являлось заблаговременное планирование преступных действий. Это повлекло и грубейшие нарушения законов и обычаев войны.
Наиболее ярко преступные цели «восточного похода» Германии отразились в программных речах Гитлера, с которыми он выступал перед руководящими деятелями нацистской партии и вермахта в первой половине 1941 г., в приказах и распоряжениях ОКВ и ряде других документов.
После завершения операций в Западной Европе летом 1940 г. верховное командование вермахта приступило к непосредственной подготовке давно задуманного плана нападения на СССР. Наступление на Москву Гитлер полагал возможным только после захвата Прибалтики и Украины, в результате чего Советский Союз оказался бы изолированным от Балтийского и Чёрного морей. Он также подчёркивал, что все проблемы, связанные с войной на Европейском континенте, должны быть решены в 1941 г., так как в 1942 г. США будут в состоянии вступить в войну (6). Речь шла об уничтожении Советского государства, оккупации его территории и порабощении народов СССР.
Руководство Германии заблаговременно приступило к созданию мощной группировки войск для агрессии против Советского Союза. Уже в июне 1940 г. по указанию главнокомандующего ОКХ командованию 18-й армии передавалась немецкие соединения, раз-
20 Юрий РЫБАЛКИН
мещённые на захваченной территории Польши на границе с Советским Союзом и Литвой, «при этом дислокация соединений не должна вызывать у русских подозрения, что против них готовится наступление» (7).
На подготовку военных действий против СССР были нацелены указания генерального штаба ОКХ от 7 октября 1940 г. по боевой и идеологической подготовке на зимний период 1940/41 гг. (8). После принятия Гитлером решения приступить к подготовке войны против СССР наращивалось производство вооружений и боеприпасов в Германии, был принято решение увеличить число дивизий до 180 в действующей армии и до 250 — в составе всех вооружённых сил (9).
Начавшаяся работа по формированию дивизий, а также частей ВВС и резерва главного командования сухопутных войск потребовала новых контингентов личного состава. С 1 сентября 1940 г. командование вермахта приступило к призыву на военную службу резервистов 1-й очереди 1914-1918 гг. рождения, ранее имевших бронь, а также военнообязанных 1919-1920 гг. рождения. В результате общая численность вооружённых сил Германии, к июню 1941 г., увеличившись на 27% по сравнению с июнем 1940 г., достигла 7,3 млн. человек. Это позволило развернуть в составе действующей армии 208 дивизий и 6 бригад (10).
Заблаговременная и всесторонняя подготовка позволила Германии обеспечить быстрое и сравнительно скрытное сосредоточение и развертывание своих вооружённых сил у западной границы СССР, а также своевременное создание необходимых запасов материально-технических средств и продовольствия.
Агрессивные цели Германии против Советского Союза были сформулированы в получившей после войны широкую известность директиве Гитлера №21 от 18 декабря 1940 г. (план «Барбаросса»), разработанной генеральным штабом ОКБ (11). По плану «Барбаросса» штабом верховного командования вооружённых сил Германии (ОКВ) разрабатывались различные оперативные документы, например, директива ОКХ №050/41 от 31 января 1941 г. по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск (12) и др.
Агрессивный характер войны Германии против СССР определял исключительную жестокость по отношению к советскому народу. Чудовищные замыслы по уничтожению значительной части мирного населения СССР нашли своё воплощение в конкретных приказах, распоряжениях и указаниях, которые разрабатывались командными и штабными инстанциями вермахта перед нападением на СССР, а затем уточнялись в ходе «восточного похода». Согласно «Инструкции об особых областях к директиве №21», подписанной
Преступления вермахта до нападения на Советский Союз 21
начальником штаба ОКВ Кейтелем от имени Гитлера 13 марта 1941 г., всю власть на захваченной территории СССР предписывалось передать главнокомандующему сухопутными войсками. Затем в этих районах предусматривалось установить жесткий оккупационный режим, обрекающий местное население на полное бесправие (13).
Основываясь на директивах Гитлера и приказах ОКВ и ОКХ, нижестоящие командиры отдавали конкретные распоряжения подчинённым о методах и способах действий. «Эта борьба, — говорилось в приложении № 2 к приказу командующего 4-й танковой группы генерала Э. Гепнера от 2 мая 1941 г. в связи с предстоящими боевыми действиями на Востоке, — должна преследовать цель превратить в руины сегодняшнюю Россию, и поэтому она должна вестись с неслыханной жестокостью. Каждый бой должен быть организован и проводиться с железной волей, направленной на безжалостное и полное уничтожение противника. Никакой пощады прежде всего представителям сегодняшней русской большевистской системы» (14).
Уничтожение Советского государства планировали осуществить путём присоединения значительной части его территории к германской империи и превращения оставшейся части в колонии Германии или полностью зависимые от неё национальные образования. Планы расчленения СССР разрабатывались с мая 1940 г. в ведомстве Гиммлера, возглавлявшего СС и германскую полицию, а с начала апреля 1941 г. — в бюро по «централизованному решению проблем восточно-европейского пространства», возглавляемого Ро-зенбергом. В этом участвовали и различные отделы штабы ОКВ. Приказ главнокомандующего сухопутными войсками Браухича от 28 апреля 1941 г. требовал наладить тесное взаимодействие между наступающими германскими войсками и карательными органами (гестапо, СД, полицией) в уничтожении советского населения и ограблении оккупированной территории СССР (15).
В соответствии с «Распоряжениями Гитлера о военной подсудности в районе "Барбаросса"», подписанными Кейтелем 13 мая 1941 г., любой немецкий офицер мог отдать приказ о расстреле советских людей без суда и следствия, а командир батальона и выше мог применять «массовые насильственные меры». Заподозренные во «враждебном поведении» по отношению к германским войскам советских граждан предписывалось подавлять на месте с «применением самых крайних мер для уничтожения», категорически воспрещалось «сохранять заподозренных для предания их суду после введения этих судов для местного населения». Фактически распоряжения Гитлера предоставляли офицерам вермахта неограниченные
22 Юрий РЫБАЛКИН
полномочия для расправы с советскими людьми. Одновременно эти распоряжения избавляли военнослужащих вермахта от возбуждения судебного преследования за преступления по отношению к местному населению за исключением случаев, когда они могли привести к разложению войск, снижению воинской дисциплины или безопасности войск (16).
В духе массового уничтожения граждан СССР были выдержаны и «Указания об обращении с политическими комиссарами», разработанные генштабом сухопутных войск и утвержденные штабом ОКБ 6 июня 1941 г. В них говорится о немедленном уничтожении политработников, попавших в плен. В «Заметках для доклада» (12 мая 1941 г.), составленных заместителем начальника штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вооружённых сил Германии генерал-полковником В. Варлимонтом указывается: «С политическими работниками в войсках следует обращаться в соответствии с предложением ОКХ. Они не считаются пленными и должны уничтожаться самое позднее в транзитных лагерях и ни в коем случае не должны отправляться в тыл» (17).
При подготовке нападения на СССР существенное значение для Германии имел военно-политический аспект. Разработкой планов разграбления национальных богатств СССР занималось, в первую очередь, возглавляемое генерал-майором Томасом управление военной экономики и вооружений ОКВ. Это управление представило проект создания специальной военно-экономической организации «Восток» (рабочий орган — экономический штаб «Ольденбург»), которая во взаимодействии с войсками вермахта должна была заниматься всеми вопросами по экономическому использованию оккупированных областей СССР.
Важнейшее место занимали «Директивы по руководству экономикой в новых захваченных восточных районах» (так называемая «Зелёная папка»), введенные в действие приказом начальника штаба ОКВ Кейтеля 16 июня 1941 г. По этому приказу вермахт должен был охранять склады, предоставлять рабочую силу, транспорт для вывоза советских ресурсов в Германию. Тыловым частям вермахта ставилась задача участвовать в практическом выполнении хозяйственного раздела плана «Барбаросса» (18).
После завершения восточной кампании у Германии были далеко идущие планы. Директивой ОКВ №32 от 11 июня 1941 г. «Подготовка к периоду после осуществления плана "Барбаросса"» предусматривалось уже с осени 1941 г. захват английских колоний, вторжение на Британские острова, развертывание боевых действий против Америки, завоевание Ирана, Ирака, Египта, Индии и некоторых
Преступления вермахта до нападения на Советский Союз 23
других стран в Средиземноморье, в Африке, на Ближнем и Среднем Востоке (19).
Все вышеназванные планы были преступными. Они квалифицировались законом № 10 Контрольного совета от 20 декабря 1945 г. как преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, а виновные подлежали суду
В качестве заключения приведем цитату из вступительной речи главного обвинителя от Великобритании X. Шоукросса, произнесённой на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге 4 декабря 1945 г.:
«Итак, 22 июня нацистская армия была брошена на государство, в дружбе к которому Гитлер так недавно клялся, и Германия начала последний акт агрессии в Европе, за которым последовала долгая и тяжёлая борьба, окончившаяся крушением самой Германии.
Таково обвинение против этих подсудимых как правителей Германии по второму разделу обвинительного заключения. Возможно, будет сказано, что многие из документов, на которые мы ссылались, были написаны от имени Гитлера, что приказы были приказами Гитлера и что эти люди были лишь орудием воли Гитлера. Но они были орудием, без которого воля не могла быть осуществлена, и они были более чем орудием. Эти люди были не просто послушным орудием, хотя они были достаточно виновными, если бы их роль этим ограничивалась. Это те люди, чья поддержка поставила Гитлера в то властное положение, которое он занимал. Это те люди, которые своей инициативой и планированием, пожалуй, замышляли и, во всяком случае, делали возможным акты агрессии, осуществлявшиеся от имени Гитлера...» (20).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Нюрнбергский процесс Сб материалов В 8-ми т Т 1 —М, 1987 С 147-148
2 См Галкин А А Германский фашизм Изд 2-е —М, 1989 С 141-142
3 Liddel Hart В Great Strategic Decisions //History of the Second World War, 1969
Vol8 P 3231-3238
4 Цит по От «Барбароссы» до «Терминала» Взгляд с Запада Пер с нем — М ,
1988 С 40-41
5 The Resistance Movement in Europe during the Second World War 16th Interna
tional Congress of Historical Sciences, Stuttgart, August 1985 P 17
6 РГЦХДК Ф 1280 On 2 Д26 Л 7-8
7 Fall Barbarossa Dokumente zur Vorbereitung der faschistischen Wehrmaht auf
Agressiongegendie Sowjetumon (1940-1941) Hrsg E Montz —Berlin, 1970 S 226-227
1
24 Юрий РЫБАЛКИН
8 См Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского
Союза Документы и материалы Под ред и с предисл П А Жилина — М, 1987
С 35-38
9 Там же С 20-23,33-35
10 Das Deutsche Reih und der Zweite Weltkrieg — Stuttgart, 1988 Bd 5/1 S 586,
959
11 «Совершенно секретно' Только для командования'» Стратегия фашистской
Германии в войне против СССР Документы и материалы — М , 1967 С 149-153
12 См Военно-исторический журнал 1959 №1 С 86-92
13 ГА РФ Ф7445 Оп2 Д 141 Л 115-122
14 Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза
С 62
15 Там же С 58-59
16 ГА РФ Ф 7445 Оп 2 Д 166 Л 65-70
17 Там же Ф7021 Оп 148 Д 156 Л 4-5
18 Там же Д 14 Л 1-11 Ф7445 Оп2 Д 145 Л 118-122
19 «Совершенно секретно' » С 149-203
20 Цит по Нюрнбергский процесс Т 1 С 392-393
10
Михаил ЛЁШИН
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВЕРМАХТА ПРОТИВ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ
КРАСНОЙ АРМИИ И СОВЕТСКИХ ПАРТИЗАН
Документы и свидетельства, хранящиеся в многочисленных архивах и частных коллекциях по всему миру, уже давно и однозначно изобличают вермахт. Я затрону лишь одну грань проблемы — преступления вермахта на Восточном фронте и оккупированной советской территории, главным образом, против военнослужащих Красной Армии и участников партизанского движения.
Что мы понимаем под военным преступлением? В широком смысле — любое нарушение законов или обычаев войны, в том числе, согласно статье 6 Устава Международного военного трибунала, признанного в качестве документа международного права на заседании Генеральной Ассамблеи ООН 11 декабря 1946 г., «убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень» и другие преступления (1).
Напомню, что Германия участвовала в Гаагских конференциях 1899 и 1907 гг., на которых были приняты среди прочих конвенции «Об открытии военных действий» и «О законах и обычаях сухопутной войны»; 21 февраля 1934 г. Германия присоединилась к принятым в июле 1929 г. в Женеве конвенциям «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях» и «Об обращении с военнопленными». Согласно этим документам, пленение являлось не наказанием, а всего лишь мерой предосторожности. С пленными полагалось обращаться человеколюбиво, запрещалось убивать их или ранить, использовать на тяжёлых или вредных для здоровья работах, а также на работах, связанных с ведением войны против их страны. Запрещалось наказывать за попытку бегства из плена (2).
26 Михаил ЛЁШИН
И хотя Советский Союз 25 августа 1931 г. присоединился к Женевской конвенции 1929 г. «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях» (3), 1 июля 1941 г. правительство СССР утвердило специальное «Положение о военнопленных», во многом соответствующее Женевской конвенции «Об обращении с военнопленными» (4), а в 1942 г. СССР заявил, что будет соблюдать Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. на основе взаимности (5), Германия в ходе всего периода войны против СССР использовала «оговорку всеобщности» (clausula si omnes), согласно которой вышеперечисленные конвенции переставали действовать, если в войну вступало государство, официально не являющееся их участником. Это позволило Германии отбросить принятые всеми цивилизованными народами законы и обычаи войны и вести на Востоке войну на полное уничтожение противника и его государства.
О том, что война на Востоке будет во многом отличаться от войны на Западе, Гитлер предупредил высший командный состав вермахта за несколько месяцев до нападения на Советский Союз на совещании в рейхсканцелярии 30 марта 1941 г., в котором принимало участие около 250 генералов и офицеров, в том числе высшее командование вермахта, командующие и начальники штабов групп армий, командиры корпусов и дивизий. С точки зрения фюрера, предстоящая война должна была представлять собой «борьбу двух мировоззрений» с целью разгрома Красной Армии и ликвидации советского государства, в ходе которой требовалось «отказаться от понятия солдатского товарищества». При этом речь шла не просто о войне, а именно о «войне на уничтожение», в ходе которой «жестокость на Востоке» объявлялась «благом для будущего». «Большевистские комиссары», «коммунистическая интеллигенция», сотрудники ГПУ заранее причислялись к преступникам и подлежали физическому устранению (6). Таким образом, высшее военное руководство нацистской Германии было заблаговременно ознакомлено с целями и методами ведения войны против СССР. Позднее эти указания перешли в директивные документы вермахта всех уровней и подлежали беспрекословному выполнению.
Агрессия Германии против Советского Союза, предпринятая без объявления войны, и массированные бомбардировки мирных советских городов в первые часы боевых действий уже противоречили международным нормам и поэтому их можно квалифицировать как военные преступления.
Буквально через несколько дней после вероломного нападения на СССР, 25 июня 1941 г., Гитлер своим распоряжением передал всю полноту военной и административной власти на вновь оккупирован-
Преступления вермахта... 27
ных восточных территориях командующим вермахта в качестве высших представителей германских вооружённых сил. Эти лица назначались лично фюрером и действовали в соответствии с его директивами, переданными через начальника штаба верховного командования (ОКВ). Их основные обязанности заключались в обеспечении безопасности оккупированной территории с военной точки зрения и её защите от внезапного нападения извне (7).
Как и ожидало военно-политическое руководство нацистской Германии, в первые же дни войны в распоряжение вермахта попало большое количество советских военнопленных, число которых продолжало постоянно расти. Общие правила обращения с этой массой людей были разработаны ещё перед войной. Первые документы по этому вопросу касались, главным образом, судьбы военнопленных политических работников (комиссаров). В рамках обсуждения весной 1941 г. принципов обращения с захваченными в плен советскими политическими и военными руководящими работниками главное командование сухопутных войск (ОКХ) предложило не считать военных политработников пленными и уничтожать их самое позднее в пересыльных лагерях (8). Достоверность этой инициативы ОКХ подтвердил бывший заместитель начальника оперативного отдела ОКВ генерал В. Варлимонт на допросе 12 ноября 1945 г. (9).
В развитие этого предложения главного командования сухопутных войск 6 июня 1941 г. ОКВ подготовило указания войскам об обращении с политическими комиссарами, в которых комиссары не признавались военнослужащими и подлежали уничтожению (10). Согласно дополнению к этим указаниям, подписанному главнокомандующим сухопутными войсками В. фон Браухичем 8 июня того же года, казнь политкомиссаров должна была проводиться в войсках вне зоны боевых действий, незаметно, по приказу офицера (11). Приказ о комиссарах продолжал оставаться в силе до весны 1942 г.
Жестокость к военнопленным проповедовалась не только среди высшего командного состава вермахта. Вспоминает рядовой 6-го пехотного полка 30-й пехотной дивизии Руди Машке: «Мой капитан Финзельберг за два дня до ввода нашей роты в бой прочитал доклад о Красной Армии.... Потом он заявил, что пленных приказано не брать, поскольку они являются лишними ртами и вообще представителями расы, искоренение которой служит делу прогресса. Комиссары... подлежали расстрелу без разговоров. Невыполнение этого приказа стоило бы нам самим жизни» (12). По воспоминаниям Бруно Шнайдера, воевавшего в 1941 г. в составе 4-й роты 106-го пехотного полка 15-й пехотной дивизии, перед их выступлением из района Брест-Литовска командир роты старший лейтенант Принц довёл до
28 Михаил ЛЁШИН
личного состава роты следующий секретный приказ: «Военнопленных из состава Красной Армии брать только в исключительных случаях, то есть когда это неизбежно. Во всех остальных случаях пленных советских солдат расстреливать. Расстрелу подлежат все женщины, проходящие службу в частях Красной Армии» (13).
В первые же месяцы войны оказалось, что оставленных в живых советских военнопленных ждёт не менее тяжёлая участь. В документе канцелярии А. Розенберга № 170 от 14 июля 1941 г. содержится отчёт министерского советника Дорша от 10 июля того же года о лагере для советских военнопленных в Минске «размером с Виль-гельмплац», в котором находилось примерно 100 тысяч военнопленных и 40 тысяч фажданских заключенных под охраной «кадровых солдат, по количеству составляющих роту». Автор документа указывает, что «заключенные ютятся на такой ограниченной территории, что едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные надобности там, где стоят». Военнопленным, «живущим по 6—7 дней без пищи, известно только одно стремление, вызванное зверским голодом, — достать что-либо съедобное» (14).
По мере продвижения вермахта вглубь СССР его командные инстанции продолжали совершенствовать систему обращения с советскими военнопленными. В «Памятке об использовании труда советских военнопленных», подготовленной начальником отдела военнопленных VIII военного округа (Бреслау) 15 августа 1941 г. указывалось, что в ходе использования труда этой категории пленных с самого начала с ними следует обращаться «с беспощадной строгостью, если они дают для этого хотя бы малейший повод». В пределах военного округа документ возлагал ответственность за использование труда советских военнопленных на командующего военным округом и на начальника отдела по делам военнопленных (15).
В Государственном архиве Российской Федерации хранится свидетельство оберфельдфебеля Лео Мелларта из 2-й роты 228-го пехотного полка 101-й пехотной дивизии следующего содержания: «С 21 по 28 августа 1941 г. я находился на эвакуационном пункте Гайсин под Уманью. Там как раз завершился бой на окружение. Ежечасно в пересыльный лагерь военнопленных Гайсин поступало 2000-3000 пленных, которые должны были быть снабжены продовольствием и переправлены дальше. Из-за плохой организации со стороны немецких военных инстанций к вечеру 27 августа 1941 г. скопилось около 8000 пленных. Для них не было продовольствия; несмотря на жару, они были согнаны на участке, на котором нормально могли разместиться лишь 500—800 человек. Ночью я про-
Преступления вермахта... 29
снулся от криков и стрельбы. Я вышел наружу и увидел как стоящие недалеко 2 или 3 зенитные батареи, на вооружении каждой из которых находилось по 4 85-мм орудия, ведут огонь прямой наводкой по находящимся в накопителе пленным, поскольку те, якобы, пытались совершить побег. Ответственность за эту подлость, как мне тогда сказали, несет комендант города Гайсин. Как я узнал позднее от караульных, в результате этого преступления было убито или тяжело ранено около 1000-1500 человек» (16).
8 сентября 1941 г. ОКВ подготовило подробную инструкцию об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных, в которой большевизм объявлялся «смертельным врагом национал-социалистской Германии», а большевистскому солдату было отказано в праве «претендовать на обращение как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением». Самым строгим образом немецким солдатам рекомендовалось избегать всякого сочувствия по отношению к пленным, мгновенно применять оружие в ответ на любое неповиновение. По совершающим побег военнопленным было приказано стрелять «немедленно, без предупредительного оклика» и без предупредительных выстрелов (17). 24 марта 1942 г. появилась новая директива ОКВ №389/42, основные положения которой повторяли предыдущий документ (18).
Об условиях содержания военнопленных в лагерях свидетельствует кроме прочего такой показатель, как нормы питания, которые устанавливались приказами германского военного командования, главным образом ОКХ. Например, нормы питания для советских военнопленных, занятых на различных работах в составе рабочих команд, установленные приказом ОКХ от 8 октября 1941 г., составляли по сравнению с нормами, установленными для военнопленных из других государств, по хлебу 100%, по мясу 50%, по жирам 50%, по сахару 100%. Для находящихся в лагерях и привлекаемых к незначительным работам советских военнопленных нормы питания составляли по хлебу 66%, по жирам 42%, по сахару 66% от норм для прочих военнопленных, мясо из рациона данной категории советских военнопленных исключалось совсем (19). В июле 1942 г. по приказу ОКВ бьшо введено клеймение всех находящихся в лагерях и поступающих вновь советских военнопленных при помощи ланцетов и китайской туши с целью их опознания в случае побега (20).
Целесообразно привести свидетельство достаточно компетентного в рассматриваемом вопросе человека, которого невозможно заподозрить в симпатиях к советским людям. Речь идёт об имперском министре по делам оккупированных территорий А. Розенберге. В своём письме начальнику штаба ОКВ В. Кейтелю от 28 февраля
30 Михаил ЛЁШИН
1942 г., которое, естественно, не предназначалось для посторонних глаз, министр отмечает, что «судьба советских военнопленных в Германии является трагедией огромного масштаба. Из 3,6 миллионов военнопленных в настоящее время только несколько сотен тысяч являются работоспособными. Большая часть их умерла от голода или погибла в результате суровых климатических условий, тысячи также умерли от сыпного тифа.... Когда военнопленные не могли на марше идти вследствие истощения и голода, их расстреливали на глазах охваченного ужасом гражданского населения, и тела их оставались брошенными. Во многих лагерях пленным вообще не предоставляли никакого жилища. Они лежали под открытым небом во время дождя и снегопада. Им даже не давали инструментов, чтобы вырыть ямы и пещеры. Систематической санитарной обработки военнопленных и самих лагерей, по всей видимости, вообще не предусматривалось» (21).
Аналогичные признания были сделаны начальником II отдела управления разведки и контрразведки (абвера) ОКВ полковником Э. Лахузеном во время его допроса 30 ноября 1945 г. в качестве свидетеля на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге. «Военнопленные, большинство военнопленных, — заявил свидетель, чьи подчиненные работали непосредственно в лагерях для военнопленных, — оставались в зоне боевых действий, где не было сделано ничего для обеспечения даже тем, что было предусмотрено для обеспечения военнопленных, то есть у них не было жилья, продовольственного снабжения, врачебной помощи и тому подобного, и ввиду такой скученности, недостатка пищи или полного отсутствия её, оставаясь без врачебной помощи, валяясь большей частью на голом полу, большое число военнопленных погибло. Распространялись эпидемии». При этом свидетель подтвердил, что военнопленные находились в ведении ОКВ (22).
А вот как описывает условия содержания советских военнопленных в одном из лагерей обер-ефрейтор Карл Фрай: «В декабре 1941 г. в составе 889 стрелкового батальона я прибыл в Плескау. ... 30 человек из состава 1-й роты, в том числе и я, заступили в караул. ... Условия жизни пленных в лагере были ужасными. При 40-градусном морозе пленные были вынуждены жить в землянках, питаясь одной тарелкой похлебки на воде из гнилого картофеля. Хлеб вообще не выдавался. Вследствие этого пленные превратились в скелеты и ежедневно умирали от голода в количестве 70—80 человек. ... Из 5000 пленных к моменту нашей замены в живых осталось около 500-600 человек. ... Когда я вспоминаю сегодня об этом страшном времени, меня всё ещё охватывает ужас» (23).
Преступления вермахта... 31
В результате жестокого обращения смертность среди советских военнопленных в годы второй мировой войны, по данным немецкого историка X. Штрайта, изучавшего архивы ОКБ, достигла 57,5% (24). Для сравнения приведем следующие цифры: смертность среди русских военнопленных в Германии в годы Первой мировой войны составила 5,4% (25); смертность среди американцев и англичан, находившихся в плену у немцев в годы Второй мировой войны, составила 3,5% или 8348 человек — примерно столько советских военнопленных умирало ежедневно осенью 1941 г. (26); смертность среди военнопленных вооружённых сил Германии, находившихся в лагерях Народного комиссариата внутренних дел (НКВД)/Министер-ства внутренних дел (МВД) СССР в годы Второй мировой войны (с 1941 г.) и послевоенный период, по данным Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) МВД СССР, составила на 1 июня 1947 г. 14,5% (27).
Жестокость вермахта в годы войны Германии против СССР проявлялась не только по отношению к советским военнопленным.
Согласно Гаагской конвенции 1907 г. «О законах и обычаях сухопутной войны», партизанская борьба признавалась правомерной, а партизаны считались комбатантами, если они принадлежали к организованному отряду во главе с командиром, имели внешние отличительные знаки, открыто носили оружие и соблюдали законы и обычаи войны (28).
Партизанское движение в СССР развернулось буквально в первые дни после вероломного нападения Германии. Война на уничтожение, проводимая вермахтом, и режим оккупации, установленный на захваченной советской территории, вызвали мощную волну неприятия и народного гнева, которая вылилась в широкое партизанское движение, стихийное на первом этапе.
Начало приданию этому движению организованного характера положила директива правительства и ЦК Коммунистической партии от 29 июня 1941 г., в которой требовалось: «В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде...» (29). В соответствии с постановлением Государственного комитета обороны (ГКО) СССР от 30 мая 1942 г. руководство партизанской борьбой возглавил Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) при Ставке Верховного Главнокомандования (ВГК). Всего в годы войны в тылу немецких войск действовало более 6200 партизанских отрядов и подпольных групп, общая численность которых составляла свыше 1 миллиона человек. Они произвели более 20 тысяч крушений железнодорожных эшелонов
